– Бабушка, а что ты делаешь?
– Супчик варю.
– Ты ж не любишь супчик!
– Зато дедушка любит (смеюсь).
– Ты не приезжаешь ко мне (надула губки).
– Я не могу на самолёте летать: высоты боюсь.
– А ты не смотри в окошко, закрой глазки и спи! Тогда не страшно.
И вот с того вечера я думаю: настанет время – сяду в самолёт, отвернусь от иллюминатора, закрою глаза и полечу к своей Катюшке!..
«Путешествия лишают тебя дара речи, а потом превращают в лучшего рассказчика», – отметил когда-то Ибн Баттута, берберский путешественник и странствующий купец, объехавший все страны исламского и неисламского мира. На «лучшего» рассказчика, что и понятно, претендовать не смею, однако абсолютно согласна со сказанным, поскольку на самом деле дар моей речи после поездки за океан был надолго отключён, и думалось, что писать об этом не смогу. Но прошло время, улеглись внутренние страсти, и, несмотря на беспокойство внешнего мира относительно собственного переустройства, рука потянулась «к перу».
ПОЕХАЛИ!
Как и у многих, мой сын с семьёй живёт нынче вдали от нас, на другой стороне планеты. Десяток лет назад факт переезда в дальнее зарубежье был делом обычным, приветствовался на ура и никоим образом не считался постыдным. Жизнь есть жизнь!
Все эти годы не решалась побывать в гостях из-за полученной в наследство высотобоязни. Что произошло в конце прошлого года и почему мой страх полёта отступил, не скажу. Возможно, заплутал он среди нынешних неурядиц, сбился с пути и после очередного предложения сына прилететь до меня просто не добрался. Так или нет, но в декабре прошлого года пустилась-таки в дальний путь. Правда, вместе со свахой, что изрядно бодрило мой дух, потому как она-то – опытный путешественник в отличие от меня, впервые вошедшей в самолёт.
РЕЦЕПТИК ОТ СТРАХА
Немного о том, что освободило меня от страха летать. Вылет был рано утром из стамбульского аэропорта, до которого час добирались в авто. Я прикрыла глаза и прислушалась к шуму колёс о дорогу. Машину периодически потряхивало. «Прям как зоны турбулентности в самолёте!» – осенило меня, и что-то внутри перещёлкнулось.
А ещё сказала себе, что если в полёте случится что-то неадекватное и удастся выжить, то будет о чём написать! Смех смехом, но пару раз мысленно заходила в свой собственный страх: «Как было бы интересно, если б террористы или ещё чего...». Но всё прошло в штатном режиме, выживать не пришлось, и потому пишу о мирном.
ПРИВЕТ, МОЙ СВЕТ!
В моих планах было только безграничное общение с внучкой, а вот смотреть на Америку – вопросом сто пятидесятым: ой, да что там смотреть-то! Ха-ха или не ха-ха, а сразу по прилёте мы дружно всей семьёй слегли с каким-то вирусом, как раз на те две недели, которые дети выделили для путешествия по Калифорнии. Так что «заказанного» мной общения в тесном кругу близких оказалось столько, что в какой-то момент все были готовы впасть в истерику от безрадостного пребывания в одном помещении.
Что тут скажешь, жизнь непредсказуема, и категоричность наших мыслей и высказываний кто-то наверху воспринимает всерьёз и без поправок.
ПИТЬ ИЛИ НЕ ПИТЬ?
Интересный факт: заболев, американцы лишь сбивают высокую температуру, пьют много воды, сопли промывают физраствором, а кашель – сам пройдёт.
«Дайте хоть какую-то таблетку, неужели совсем ничего нет?» – взмолилась я на второй неделе бухыканья. «Окей, поехали в русский магазин, выберешь», – согласился, наконец, сын, и, вооружившись защитными масками, мы отправились в путь.
Магазинчик оказался маленьким, но вмещал-таки в себя многое из «нашего»: алкогольные напитки, колбасу-селёдку, консервы, сушки-семечки. На полке позади продавца расположились флаконы и коробочки с привычными для меня названиями лекарств. Выбрав один из препаратов, тут же вкусила его, да с таким удовольствием, словно вот уж и здорова! Ой, до чего ж мы подсажены на медикаменты, хоть смейся, хоть плачь.
А в итоге, все страждущие нашей семейки, независимо от таблеточки, перестали кашлять примерно в одно время. М-даа...
«ЯПОНСКАЯ» МАМА
Эльмира, мама моей внучки, давняя поклонница Японии и потому решила использовать в воспитании модель «строгой мамы», взяв полную ответственность за образование и развитие дочери по всем направлениям на себя. Требовательная, без лишних эмоций, с достаточным проявлением тёплой тактильной любви и пониманием к Катюше. Режим дня, мультики, игры и занятия – всё по плану и по времени. Чуток послабления в выходные и каникулы. Рисование, лепка, аппликация, постановки сказок, придумки игр и многое-многое другое – всё на ней, с учётом работы в IT-компании и в отсутствии какой бы то ни было помощи баб-дедов, коих рядом просто нет.
– А ты была строгой мамой? – как-то спросила меня Катюша.
– О, это надо у твоего папы спросить.
– Не строгая, – на мгновение задумавшись, ответил сын.
– Как бы мне хотелось, чтобы моя мама тоже была нестрогой мамой, – тихо шепнула мне Катюша, и тут вошла Эля.
– Это о чём вы тут шушукаетесь? – улыбнулась она дочке.
– Я спросила у Лили, она была строгой мамой или нет.
– И как?
– Папа сказал, что нет.
– Однажды ты загадала желание, чтобы я стала не такой строгой, помнишь?
– Не помню! – малышка смутилась и, не выдержав напряжения от сказанной неправды, размашистой поступью вышла из комнаты...
Кстати говоря, при достаточно строгом отношении к дочери ей позволено открыто проявлять свои негативные эмоции. Просто удивительно! Потом я поняла, в чём тут дело, и поделюсь этим чуть ниже, потому что тема интересная и для нас непривычная.
А в тот вечер, когда все улеглись спать, я задумалась, хорошо ли быть нестрогой мамой, да вовремя прервалась: времена были другие, будущее детей понятным, да и родительский менталитет, как бы так помягче сказать, разбалтывал потомков – до собственных седин уверенных, что «бабуля со своей пенсией» вечная...
Так или нет, а хорошо, что остановилась – к чему уж теперь.
ДВАЖДЫ ДВА
Надо сказать, в школу там идут в пять лет, и факту, что в шесть с половиной в уме оперируют числами в пределах ста быстрей меня, уже не удивляюсь. А вот то, что меня поразило в самое моё педагогическое сердце, так это их обучение анализу своих негативных эмоций, притом с самого первого класса.
Катюшина мама как-то оговорилась, что все учителя регулярно проводят занятия и с родителями, чтобы те умели правильно реагировать и работать с детскими эмоциями вне школы. Нет, ну мы в пединституте тоже психологию изучали и даже кое-что воплощаем в жизнь, но совсем по-другому. Как у них этот процесс происходит, не знаю, а вот встретиться с его результатом мне таки посчастливилось. В общем, дальше именно о нём.
«ТЫ СЛИШКОМ ЗАБОТЛИВАЯ!»
Многие знают, как наши разновозрастные детки умеют нас, взрослых, отбрить тем, что у них есть своё личное мнение. Это хорошо, что есть своё. А на этом позитивный диалог заканчивается, потому что у родителей-то тоже есть своё личное мнение, на котором они на правах старших настаивают! И что? Видимо, каждый остаётся при своём интересе, и непонимание между поколениями углубляется.
А откуда это «своё мнение» вообще-то взялось? «О, это точно не наше, инородное!» А то, что особенно последнее поколение поголовно этакое, мы и не задумываемся. Ну да ладно с этим. Давайте лучше о полезном.
Так вот, Эля как-то рассказала, что они с Катюшей часто обсуждают то, что каждая из них и папа чувствуют в каких-то неприятных ситуациях. Нет, не то, что не нравится, а именно то, что чувствуют при этом внутри себя! И происходит это тихонько, «за закрытыми дверями». Конечно же, каждый из родителей разговаривает в связке с рассуждениями, поскольку старше, мудрее и научен классным учителем дочери.
Здесь обязательно нужен пример, и у меня таковой имеется.
Каждая постсоветская бабушка пытается максимально облегчить жизнь своих взрослых детей, особенно приехав в гости впервые. И ладно бы, когда все в школе да на работе пошуршать на кухне, так и за ужином «кому чего добавить-принести-подлить», естественно. И главное, детям-то в кайф, а внучка говорит мне однажды: «Лиля, ты слишком заботливая». А я-то для себя сделала акцент на последнем слове и порадовалась.
Ээх, эта фраза прозвучала из уст Катюши ещё пару раз, до того момента, когда однажды утром в ответ на своё приветствие я встретила Катюшкину гримасу. Никто не понял, что это было, и реакцию списали на «проснулась не в духе». А когда подобное повторилось и вечером, мне пришлось сильно задуматься и, к счастью, вспомнить недавний рассказ Эли об их совместном анализе негативных эмоций.
После ужина шепнула на ушко Катюше:
– Идём посекретничаем?
– Идём, – сразу же согласилась внучка, и мы направилась в её комнату, плотно прикрыв за собою дверь. Мы уселись на коврике, и Катюша вопросительно на меня посмотрела в ожидании того, что я хочу ей сказать.
– Знаешь, я сильно расстраиваюсь, когда ты мне так неприветливо гримасничаешь. Очень расстраиваюсь. Наверное, есть причина и я что-то делаю не то?
Я ожидала всего, чего угодно, от шестилетней девочки, но только не того, что услышала в ответ:
– Лиля, я же столько раз говорила, что ты слишком заботливая! Ты постоянно что-то предлагаешь. Неужели ты думаешь, что если кому-то нужна помощь, то он не попросит тебя?
Вот так вот чётко, кратко, спокойно и абсолютно по-взрослому.
– Да, я поняла тебя, милая. Знаешь, я привыкла так делать, но очень постараюсь перестать быть слишком заботливой.
– Хорошо. Давай скорее играть, а то совсем мало время осталось!..
КСТАТИ ГОВОРЯ
Думаю, Катюше, в отличие от её родителей (кхе-кхе), крупно повезло: приехали сразу две бабушки, да на целый месяц! Сразу определились с опознавательными знаками каждой: вместо долгих «бабушка Таня» и «бабушка Лиля» остановились просто на именах. Надо отметить, что наши дети – Катюшины родители были против фамильярности, но дитёшка определилась сама: стала звать по имени. Вот и славно, подумала я, издавна мечтая именно о таком к себе обращении, и не потому, что я типа ещё молодая! Мне кажется, что так доверительней...
А сын мой Костик в присутствии доченьки, чтобы сделать акцент, ещё пару раз обратился ко мне: «Бабушка», но ровно до того момента, пока в ответ не услышал моё: «Что, внучек?», и всё сразу со смехом улеглось...
HOW DO YOU DO?
В семье детей изначально говорили только на русском, чтобы Катюша знала язык своих предков. Однако к школе Эля стала учить с ней английский, и вот спустя пару лет малышка говорит по-русски правильно, но уже с ощутимым тягучим акцентом.
Если откровенно, то английским американское произношение не назовёшь: слитно звучащая речь без практики непонятна. Однажды в магазине попробовала сказать нечто самое простецкое из давнего школьного багажа, и до смеху, никто ничего не понял.
Да-с. В общем, всё было необычно, непривычно, и очень хотелось домой. Но факт скорого расставания с детьми давил не по-детски: попривыкли мы все друг к другу, притёрлись, ощутили вибрации родственных связей. Этот жизненный диссонанс – между родной землёй и родными детьми несказанно велик и нещаден. Особенно сегодня, когда не знаешь, через сколько обнимешься вновь и обнимешься ли...
Но, с другой стороны, эта счастливая встреча произошла, а ведь её могло и не быть... А кроме того, есть память... Не общепринятая, нет – тактильная... Когда, прикрыв глаза, на кончиках пальцев ощущаешь прикосновение к родным рукам, щекам, вьющимся непослушным прядям... И к частичке детской-недетской души, которая источает к тебе свою любовь... и взамен ничего не просит...
