Это навело на мысль: тридцать лет ведь такой короткий срок для вселенной, но мир, в котором растёт мой сын, и мой мир 90-х – словно с разных планет. Мы пережили технологический скачок, который не снился предыдущим векам. И началось всё с вещей, которые сейчас кажутся наивными и громоздкими.
Помните, каким событием был просмотр фильма? Сначала это были подпольные видеосалоны с рябящей картинкой и одноголосым переводом. А потом на кухнях и в гостиных поселились «видики» – видеомагнитофоны. Это была настоящая роскошь и окно в западный мир. Сама процедура была ритуалом: достать кассету VHS, найти нужный фильм по счёту на счётчике, а потом, конечно, не забыть перемотать плёнку в конце.
Недавно муж смотрел с сыном что-то по телевизору, и вдруг его голос замер: «Останови! Это же «Чип и Дейл спешат на помощь»! Мультик моего детства! Я всегда из школы бежал, чтобы не пропустить его!». Сын удивлённо: «Почему только его? Ты что, больше ничего не хотел смотреть?». Муж вздохнул и ответил: «У нас, сынок, выбора особо не было. Что показывали, то и смотрели. Мы с замиранием сердца ждали каждую новую серию. Это у вас сейчас за секунду можно включить что угодно, перемотать, переключить, а мы жили по расписанию телеканала».
Кстати, у нас до сих пор хранится видеомагнитофон. И однажды мы даже включили старую кассету с записью какого-то семейного торжества. Для детей это была такая диковинка, что они не могли поверить: «Мама, а почему оно так шумит? Почему картинка дрожит? И как плёнка туда вообще попадает?».
У нас дома ещё и печатная машинка есть. Для сына это, конечно, уже полный каменный век. Мы специально искали видео в интернете, чтобы посмотреть с ним механизм её работы. А я до сих пор живо помню, как примерно в его возрасте приходила на работу к маме, и мне разрешали клацать по тяжёлым клавишам машинки. Это было невероятное чувство: я гордилась, что у меня есть доступ к такому сложному, важному инструменту.
Вот так, одним VHS и одной печатной машинкой можно объяснить пропасть между поколениями. Сегодня мой сын включает мультфильм просто сказав что-то своему Smart TV. Кино в 4K-качестве, с объёмным звуком, на выбор – тысячи фильмов, и всё это мгновенно. Разница колоссальна: мы ценили доступ и график, они ценят выбор и скорость.
Детство 90-х было уникальным миксом. С одной стороны нас затягивали дворовые игры, требующие живого общения. Наклейки, которые мы коллекционировали из-за картинок «Turbo» или «Love is...», были предметом азарта, обмена и гордости. Здесь требовалось умение бить по стопке, знание правил и готовность поссориться с другом из-за редкой сотки. Кстати, что-то подобное переняли и наши дети. Только сейчас предметом розыгрыша и коллекций у них являются футбольные карточки с изображением игроков мирового футбола. И за них они, между прочим, тоже готовы побороться даже в прямом смысле слова. Что сказать – они всё-таки наши потомки и ничто наше им не чуждо, хотя и в адаптированном перевоплощении.
С другой стороны, в наших карманах появились первые электронные игрушки. Тетрис был чистой без зависимости привязанностью к маленькому монохромному экрану. А потом – Dendy с картриджами, которые нужно было протирать спиртом и дуть на них, чтобы игра загрузилась. Эти ритуалы были частью магии.
А что сегодня? Игры и коллекционирование перешли в цифру. Мой сын собирает «скины» и внутриигровую валюту, его игровая консоль, которая умещается в ладони, мощнее всех компьютеров, которые были в школах в 90-х. Мы играли с друзьями напрямую, они играют онлайн с людьми со всего мира. Границы между игрой и реальностью стали тоньше, а скорость и графика просто невероятными.
Но, пожалуй, самая большая пропасть пролегла в сфере связи. Первый шаг в мобильность назывался пейджер. Это была своего рода элитная игрушка, и у нас, к слову сказать, его не было. Сегодня у нас смартфоны. В нём уместилось всё: пейджер, фотоаппарат, VCR, игровая приставка, банк, навигатор и, что самое главное, мгновенная связь. Мы общаемся по видео, передаём терабайты информации, а мощность процессора этого маленького устройства превосходит космические технологии прошлого века.
За эти тридцать лет мы прошли путь от аналогового дефицита до цифрового изобилия. От физических картриджей, которые нужно было вставлять, до облачных хранилищ. От пейджера до нейросетей и ИИ.
Девяностые были временем, когда мы впервые прикоснулись к будущему, и это прикосновение было волшебным. Сегодня мы живём в этом будущем, и мне иногда кажется, что даже не успеваем его осознать. Наши дети могут включать кино, едва подумав о нём, но именно мы знаем, каково это – с замиранием сердца ждать начала мультика. И именно это знание, этот уникальный опыт, делает нашу историю такой ценной. Технобум 90-х – это не про устаревшие гаджеты, а про наше поколение, которое видело, как мир меняется у него на глазах.
